Фаюстова Евгения "Путь к неидеальности"
Вперед к светлому будущему
Когда я только начинала делать свои первые шаги в педагогике, я мечтала стать идеальным педагогом. Мне виделись радужные картины моего светлого педагогического будущего: уникальные занятия по собственной методике, очереди желающих на них попасть, счастливые дети, благодарные родители – и я, вся такая из себя профессиональная, востребованная, обласканная клиентами... Стремление к тому, чтобы все делать на «отлично» (а иначе и браться не стоит), пришло со мной во взрослую жизнь из детства, и я до сих пор удивляюсь, откуда оно во мне взялось. Мои родители ни словом, ни взглядом, ни вздохом не культивировали во мне отличницу, а наоборот, всегда убеждали, что главное – не оценка, а интерес, увлеченность и любовь к своему делу. Я радостно принимала их доводы, находила в себе интерес и увлеченность и продолжала стремиться все сделать идеально.
И вот в неполные тридцать, после рождения младшего сына, я решила круто поменять свой профессиональный путь и переквалифицироваться из идеального экономиста-международника в идеального дошкольного педагога. Второе высшее, красный диплом (а как же иначе?), выпускная квалификационная работа, по объему и глубине близкая к кандидатской диссертации… И мои первые клиенты – группа малышей-годовичков и их мам. Я понимала, что идеальными педагогами не рождаются, ими становятся благодаря кропотливому ежедневному труду. И будущий идеальный педагог Евгения Фаюстова начала создавать собственную развивающую программу для детей от года до двух лет. Стремление к идеальности оказалось мощнейшим ресурсом – программа получилась удивительной. Я до сих пор иногда удивляюсь, как же мне, такой зеленой и неопытной, все это пришло в голову, как выстроилось в систему, из каких источников я черпала столько вдохновения и творческих идей. Клиенты подросли, и через год будущий идеальный педагог Евгения Фаюстова придумала не менее удивительный апгрейд программы – теперь уже для возраста 2-3 года. Примерно в середине этого пути я познакомилась с орф-педагогикой, что дало мощную концептуальную основу моим интуитивным открытиям. Помню свою безудержную радость от осознания, что чутье вело меня по верному пути, и восторг от безграничности простора для творчества и саморазвития. Казалось, светлое педагогическое будущее уже совсем близко.
В погоне за идеальностью
Только вот клиентов было не так много, как мне хотелось. Желание осчастливить всех страждущих своей идеальностью разбивалось о суровую реальность. Большое количество детских центров в микрорайоне, где я работаю, широкий выбор занятий на любой вкус и цвет, жесткая ценовая и неценовая борьба за клиента – все это совершенно не способствовало появлению очередей на мои программы. Мой всегдашний фатализм, верой и правдой служивший во многих жизненных ситуациях, именно здесь не желал включаться. Я скакала от счастья с появлением каждого нового ребенка в своих группах и ужасно огорчалась и даже злилась, когда кто-то уходил. Злилась на конкуренцию – понаоткрывали тут школ развития! Злилась на финансовый кризис в стране, из-за которого мамам надо на работу, а малышу – в ясли. Злилась на новую тенденцию в воспитании, где нет места группам раннего развития, где из «must have» они перекочевали в категорию пустой траты денег. Но самое главное, я злилась на себя – разумеется, считая себя недостаточно идеальной.
Мне так хотелось показать родителям уникальность своих программ; дать возможность увидеть и почувствовать чудеса, которые происходят с ними и с их детьми на занятиях; доказать, что все это в сто раз лучше яслей, куда не нужно спешить раньше времени; убедить, что наши уроки никак нельзя отнести к пустой трате денег! Мне так всего этого хотелось, что я… забыла о себе. Мое внимание совершенно растеклось – оно все ушло в стремление соответствовать картинке идеального педагога. В таком режиме я вплотную приблизилась к состоянию эмоционального выгорания.
Сигнал SOS
А клиентов тем временем становилось все больше, сарафанное радио набирало обороты. Я открыла новые группы, начала работать полную неделю, у меня даже появился «запас прочности» – 1-2 семьи в листе ожидания. Казалось бы, вот оно, светлое педагогическое будущее, о котором так мечталось. Вот только я никак не могла понять, почему при моей огромной любви к детям, к своему делу, к творчеству, к музыке, к движению тело не желает по утрам подниматься с постели, ноги не хотят идти на работу, а голос – мой главный инструмент! – отказывается звучать. И я забила тревогу.
Мне помогли мои учителя. Большая удача, что я оказалась в среде орф-педагогов. Честно говоря, за всю свою трудовую деятельность в разных сферах – в экономике, высшем образовании, журналистике, дошкольной педагогике – я не встречала такой мощной профессиональной поддержки начинающих специалистов со стороны опытных коллег. Я медленно собирала себя благодаря встречам с Илизой Сафаровой, беседам с Галиной Хохряковой, занятиям с Еленой Владимировной Максимовой, знакомству с Евгением Белозеровым. Постепенно накапливались инсайты, а я возвращалась к себе. Без ответа на вопрос «Кто я?» работать дальше было невозможно.
Инсайт первый. Больше чем развивашки
В развивающих занятиях, которые я провожу, всегда присутствует более глубокий слой терапевтической работы. Спасибо Илизе Сафаровой, которая повернула мой взгляд в эту плоскость. Терапевтический слой пока не всегда осознаваем мной во время урока. Он редко заметен родителям. И он очень хорошо ощущается самими детьми. Эта тема довольно сложна для описания и, если мне удастся найти подходящие слова, я обязательно напишу отдельную статью. Пока же ограничусь фразой: происходит что-то очень важное. Когда замедляются гиперактивные детки, становятся смелее тревожные, начинают петь молчуны и вслушиваться в тишину говоруны – происходит что-то очень важное. И на это важное требуется большой ресурс. Его необходимо восполнять, такие занятия невозможно вести нон-стопом с утра до вечера семь дней в неделю. Я постаралась максимально честно оценить, какая нагрузка для меня по силам, и с улыбкой осознала: именно та, которая была в начале моего педагогического пути и которая казалась мне недостаточной для идеального педагога. Мудрое мироздание само определило количество групп и семей-участников, оставалось лишь довериться ему и плыть по течению.
Сейчас я стараюсь об этом не забывать. Порой это бывает непросто, особенно когда готовишься к уроку и ждешь восьмерых, а приходят двое – а ведь это совершенно другие задачи и совершенно другая групповая динамика! И вся твоя подготовка летит в тартарары, и вот уже раздражение на поверхности, и ты съезжаешь на привычные рельсы и начинаешь злиться на обстоятельства – отпуска, сезонные вирусы, сломавшиеся будильники и пробки на дорогах, из-за которых те шестеро не пришли… И так сложно сказать себе «Стоп!» и перевести этот паровоз на другой путь! Помогает музыка – я включаю что-то любимое, что всегда есть в запасе на флешке. Начинаю двигаться вместе с детьми – и доверие мирозданию приходит вместе с танцем. А после урока вдруг понимаешь, что иначе и быть не могло. Именно этим двоим нужно было именно такое занятие, а тем шестерым нужно было сегодня отдохнуть…
Инсайт второй. Золушка и злодеи
В самый острый период моей опустошенности в Екатеринбурге проходил очередной семинар Е. В. Максимовой. На общем круге в начале нашей работы мы делились запросами, с которыми пришел каждый из нас. Для меня это было непросто – признаться себе и коллегам, что я не хочу никого видеть и ни с кем разговаривать, что само решение о присутствии на семинаре далось мне с большим трудом. Елена Владимировна выслушала мой запрос, пообещала уделить внимание теме выстраивания границ, а спустя некоторое время вдруг и как будто бы вовсе не для меня рассказала… сказку про Золушку. Если честно, я не смогу сейчас воспроизвести полностью то, что было тогда сказано. Есть ощущение, что я не услышала и половины, потому что на первых же фразах во мне поднялся жуткий протест и внутренняя буря. А в моем опыте это всегда означает, что задето нечто важное и больное. Потому что когда не про меня и не болит – любые слова и оценки скатываются, как с гуся вода. Отряхнешься – и забудешь.
Метафора про Золушку зацепила сильно. Она – труженица. Сугубо положительный персонаж. И чтобы ей оставаться непрерывно хорошей, в ее сказке должно обязательно присутствовать некоторое количество зла. Так что немалая часть окружения хорошей Золушки автоматически становится плохим. Злодеи не очень-то любят соседство с совершенством, но они так замечательно питают друг друга! Белое становится белее на фоне черного, а черное выглядит еще чернее на белом. Так и живут они бок о бок в этой сказке, и надоели уже друг другу до чертиков, и устали, и выдохлись от непрерывного поддержания образа, а все не расстанутся. «Злодеев» так и тянет к «золушкам», а «золушек» – к «злодеям». Каково, а? Внутренний мир идеального педагога Евгении Фаюстовой в тот момент глухими ударами пульсировал в ушах и полыхал краской на лице.
Осознание проблемы для меня всегда означает ее решение. Нужно только дать себе время с этим побыть. На семинаре я сделала у себя в конспекте пометку: «Сказка про Золушку. Обратная сторона труженицы» – и больше ни слова. Но со временем стала замечать в себе все меньше критики и обесценивания в отношении других педагогов и клиентов и все больше принятия и доверия жизни. Раньше, к примеру, ко мне регулярно приходила информация, как работают коллеги в конкурирующих организациях. Я узнавала об этом от родителей, которые, испробовав все в округе, выбирали мои занятия. Как ребенок, радовалась их выбору, жадно слушала их аргументы в свою пользу, искала подтверждения своему профессионализму через обесценивание чужого труда. Все это происходило глубоко внутри, и посмотреть туда, вовнутрь, на свои истинные мотивы, а тем более сказать о них вслух было… жутко. Разумеется, жизнь отражала мои собственные непризнанные стороны в моих клиентах: регулярно в группы приходили люди, настроенные очень критично ко всему, что я делала, начиная от меня самой и содержания уроков и заканчивая пространством и парковкой. При стабильном костяке в 5-6 семей на группу, занимающихся со мной не один год, всегда был кто-то, кто ненадолго приходил, критиковал и сердито уходил в другие центры. У каждой золушки свои «злодеи»...
Удивительно, но в текущем учебном году я еще ни разу не встретила клиента, который перешел бы ко мне от другого педагога. Во всех группах новички начинают заниматься «с нуля», не имея опыта других развивающих занятий. Соответственно, сейчас я и понятия не имею, кто и как работает по соседству. Было бы неправдой сказать, что меня это совсем не интересует, но это скорее любопытство, чем потребность сравнить с собой и расставить оценки. Удивительно, но в текущем учебном году я поймала себя на абсолютном спокойствии по отношению к тем, кто принимает решение не посещать моих занятий. Мне не хочется переубедить родителей и что-то им доказать, внутри меня сейчас есть тихое, но очень твердое знание: у каждого ребенка и родителя – свой путь, и если взаимодействие со мной не вписывается в их траектории, надо с доверием относиться к этим решениям, и не важно, осознанно они принимаются или под воздействием обстоятельств.
Инсайт третий. Просто быть
Когда у меня регулярно начал пропадать голос, я запаниковала. На своих занятиях я очень много пою. Это происходит само собой, простейшие песенки сочиняются на ходу и сопровождают практически любые виды деятельности – я могу петь при сортировке геометрических фигур, изучении цветов или перебирании крупы, не говоря уже об играх с музыкальными инструментами. Я, кроме того, еще и довольно много общаюсь с родителями в перерывах между группами. Голос, без преувеличений,– это мой главный ресурс. Во всяком случае, так я думала. Он пропадал у меня очень деликатно, наполовину: я вполне могла издавать звуки, но примерно как волк из мультика «Жил-был пес». Вспомните крылатое оттуда: «Ты заходи, если что»,– так вот это как будто я озвучивала. Если с говорением и чтением стихов такой голос худо-бедно справлялся (хотя и создавая впечатление, что многодетная мать и без пяти минут идеальный педагог накануне что-то оч-чень бурно праздновала), то с пением – увы, никак.
Я понимала, что все это не просто так. Не простуда, не грипп, не застольные песни до утра – а что же тогда? Ответ на этот вопрос искала долго. Сначала ко мне в группу пришел мальчик, который боялся громких звуков, в том числе и моего эмоционального звучания. Я подкрутила ручку своей громкости в сторону уменьшения, но это не очень-то помогло – проблемы с голосом периодически возобновлялись. Потом я попала на семинар по методике Д. Е. Огороднова, где мне посчастливилось глубоко поисследовать собственный голос, найти в нем новые краски (и смыслы), научиться звучать на грани с тишиной. Это чрезвычайно обогатило мою работу, волк из мультика стал появляться значительно реже, но все-таки «заходил, если что». И выбивал меня из колеи.
В какой-то из очередных «визитов волка» мы переписывались с Галиной Хохряковой. Я поделилась с ней своей проблемой, а она в ответ рассказала, как однажды, придя на урок с сильной головной болью и почувствовав, что вести его в привычном русле нет никакой возможности, она предложила своим ученикам… просто играть. Это был чудесный урок «просто игры», на котором все были счастливы. На следующий день я, безголосая, не стала отменять группы, а решила попробовать… просто молчать. Помню свой ужас и трясущиеся поджилки перед занятием – мне кажется, я так не волновалась даже во время своего педагогического дебюта. Помню удивление первых минут – мир не рухнул, дети и родители со мной, никто не выбегает из зала и не кричит «караул». Помню восторг от новых акцентов во взаимодействии, от мощнейшего творческого импульса – ведь нужно было найти новые способы общения, ведения группы, удерживания внимания. Когда-то в детстве в деревне я гуляла на соседней с нашей дачей улице, и вдруг увидела сквозь соседский забор наш двор, огород, сад, теплицу и дом. Я никогда не смотрела на них с этой точки, и хотя я точно знала, что это именно мой двор, и каждая тропиночка там была хожена-перехожена и изучена вдоль и поперек, меня не покидало чувство, что передо мной что-то совершенно незнакомое. Родное – но незнакомое. На уроке «просто молчания» случилось такое вот дежавю.
Но этот опыт был нужен мне не только чтобы открыть незнакомые грани привычных действий. Есть еще кое-что важное. Оказалось, что мне достаточно просто быть в пространстве – и занятие состоится. Я вдруг поняла, что ценна просто потому что я есть. Это было какое-то совершенно новое чувство безусловного принятия себя в работе. Причем в этом состоянии нашлось гораздо больше места для самокритики и саморазвития: не самобичевания, а очень ясного понимания узких мест в уроке. Раньше такая спокойная и конструктивная рефлексия была мне недоступна.
Инсайт четвертый. Быть настоящей
И вот нагрузка оптимизировалась, опустошенность исчезла, голос вернулся – и, казалось бы, ничто более не должно было препятствовать наступлению педагогического дзена. Но, похоже, в дзене я бы соскучилась. Так что жизнь начала систематически предлагать мне новые задачки – клиентов и ситуации на уроках, с которыми я не могла справиться освоенными методами. Нужно было в очередной раз сменить угол зрения, и в этом мне очень помог Евгений Белозеров. В начале семинара на общем круге он задал участникам простой вопрос, в действительности оказавшийся для меня совсем не простым: в каком вы сейчас состоянии? И вот эта остановка перед стартом, как самолет притормаживает на взлетной полосе перед тем как начать разгоняться, этот взгляд, обращенный внутрь себя, очень честный и иногда беспощадный, дал мне новое понимание глубинных механизмов взаимодействия учителя и ученика и открыл бездну непознанного. Бездну, окончательно растворившую осколки иллюзий об идеальном педагоге, если таковые еще оставались.
Если я пришла на урок, «оставив за дверью» усталость,– усталость придет в пространство через клиентов. Какое-то время дети и родители будут пытаться вслед за мной «разогнаться» на игру и веселье, но в конце концов эта искусственно создаваемая энергия кончится и совсем уйдет из занятия, уступив место апатии, на которой никуда не уедешь. Если «за дверью» остался гнев – он обязательно выйдет в пространство какими-нибудь нелепыми столкновениями лбами, падениями, ссорами. Если я не отслежу в себе раздражение, или скуку, или нежелание вести занятие – все это, как в зеркале, покажут мне мои ученики. Если состояние, из которого я веду урок, ненастоящее – и урок получается ненастоящим, а правда тем временем непременно прорвется в пространство, причем непредсказуемо, неожиданно и совершенно неуправляемо. После таких уроков на меня, как правило, накатывает усталость и неудовлетворенность. И наоборот, если я честна с собой и иду к клиентам с четким пониманием, что вот сейчас я, к примеру, в крайней степени раздражения из-за пробок на дорогах, динамика урока начинает меняться, интуиция требует от меня добавлять другие игры, включать другую музыку, использовать другие движения. Урок течет очень естественно и гармонично, мы движемся на совместной энергии, моя энергия соединяется с энергиями детей и родителей – иногда это тихо и спокойно, иногда бурно и немного бешено, в зависимости от состояния всех участников процесса. Но нет ненужного напряжения, нет всеобщего стремления соответствовать какой-то картинке и чьим-то ожиданиям.
Понимание, что от меня зависит не только структура урока, его дидактика, цели, задачи и методы их достижения, но и нечто более важное и хрупкое, возлагает гигантскую ответственность. Можно навредить, если идешь в урок из каких-то представлений о том, как должно быть. Например, я заметила, что когда я искусственно раскручиваю себя эмоциями – вслед за мной моментально «раскручиваются» гиперактивные дети, и их невероятно сложно потом замедлить и привести к концентрации. Их состояние не просто не гармонизируется, оно еще более усугубляется после занятия. В принципе любое нестабильное состояние ребенка может непредсказуемо качнуться как в ту, так и в другую сторону, если я – ненастоящая.
Но нельзя навредить, если идешь в урок настоящим. Тебя может быть слишком много для одних детей и мало для других, ты никогда не будешь хороша для всех, но если ты – настоящая, то с тобой рядом здесь и сейчас окажутся именно те, кому ты здесь и сейчас нужна.
Фаюстова Е. Путь к неидеальности // Вестник Педагогического общества Карла Орфа. - 2016-2017. - №24, с. 42-46.
Копирование материалов сайта при публичном размещении разрешается только с активной ссылкой на сайт www.rusorff.ru